След сна. Книга 2  - Пальмира Керлис

– Да пофиг, – высказался Тео, – я на все согласен, где подпись ставить?

Утомил! Зацепила, тщательно отделив суть. Свободную от всего, кроме единственной, самой прочной связи. Отправила по этой ниточке вон, навстречу жестокой реальности. Остальное – на место. Засияло ярче, дыра немного затянулась, впитав родные сгустки. От них отделились мириады красочных, огоньков и веером разлетелись, пульсируя жизнью. Неужели… Ох! Потом выясню. Наверное.

Моя очередь.

Замереть перед почти наполненным изначальной силой источником, коснуться ласкового света. Для возврата – лишь рывок мысли нужен. Но успею ли выбраться отсюда? Достичь поверхности прежде, чем… Пятьдесят на пятьдесят – либо да, либо нет. Чего гадать?… Фиксация на цели, выдох. Податливая энергия – во мне, вокруг, везде. Определить доступные границы, приготовиться, нащупать выход. Обещала же исправить. Будь что будет. Вперед! Полным откликом сознания, надеждой на лучшее, финальным рывком прочь. Одновременно – уйти, оставив…

Свет. Кругом сиял свет. Белый, бесконечный. Переливчатые искры, блеск вспышек. Бабочками порхали тысячи огней, ярко и красиво до безумия. Непонятно. Где ты, что ты, зачем… Все пылало, скользило, плыло. Унося за собой, кружа и наполняя необыкновенной легкостью. Было хорошо, приятно. Свободнее, чем когда-либо. Стирались границы, догорали миры, вливаясь друг в друга. Неважно. Ничего не важно, кроме ощущения, что оказалась наконец на своем месте, нашлась, и не потеряюсь больше. Так было правильно, естественно и спокойно. Только хотелось не этого совсем! А обратно наверх, домой. К кофейной горечи, теплоте маленьких ладоней, запаху свежих пирогов, оброненной детальке пазла на ковре. Вместе с очередной искристой волной пришла решимость. Не разум, не инстинкт. Просто желание жить. Я присмотрелась. Извне что-то сигналило маяком, звало настойчиво. Жаркое, яростное, напористое. Знакомое поболее всего в этом и любом мире! Потянулась к нему – хапнуло, не церемонясь, и потащило. Сквозь вспышки, плотную завесу белизны и мнимую бесконечность. Наружу, в реальный мир.

В висках стрельнуло болью. Сбитая подушка, духота, капли пота по спине, под сбившейся кофтой. Осязаемость объятий, сила сомкнутых вокруг меня рук, дыхание на шее. Пульсировала внутри щедро влитая энергия. Голова гудела, царапал ком в горле. Отлично, жива… Проявились очертания комнаты, тусклый свет ночника на тумбочке, что стоял у моей кровати. Ухо обожгло шепотом:

– Я же говорил, что все будет хорошо.

– Ах, вот что, – пробормотала я хрипло, – так оно настало.

Паша усмехнулся. Объятия ослабли, воздуха прибыло. Вдохнула полной грудью до головокружения. По венам растекалась усталость, за окном желтоглазо сияли фонари. Сколько времени прошло?…

– Уже ночь. Ты долго в чувство приходила. Артем пиццу грызет на кухне. Что с Потоком, неясно, но в ушах до сих пор звенит у всех.

Я кивнула, уткнувшись носом ему в плечо. Артем в порядке, прочее – потом, подождет… Грело всполохами горячего внимания, обволакивало ощущением надежности. Почти родная энергия, годами пропускаемая через себя, обоюдная необходимость. Поняла – так будет всегда, что бы там и как ни было. Склеенные многократно осколки в итоге встали верно, пусть и иначе. Пазл сложился, отыскалась точка опоры. Только это и имеет значение.

Дверь распахнулась. Сонмом солнечных искр в комнату влетела Соня, сверкая всеми оттенками тревоги. Мгновение, и бухнулась к нам на кровать.

– Очнулась, ты очнулась, – шею обвили тонкие руки. – Ура-а-а!

Паша аккуратно отпустил меня, встал и, не обронив ни слова, вышел в коридор.

– Получилось, полетели крокодильи клочки по закоулочкам!.. – ее челка защекотала мне щеку. – Поток охренеть как заколбасило, сроду такого не было. Жутко интересно, каким станет! Исторический момент. Эх, накосячила я с тем деревом, стыдоба-стыдобища. Что дальше-то было? Артемка сказал, что никакой не Вестник теперь, и вообще у него зимние каникулы. Позже расскажешь?

– Позже – да, – пообещала я и обняла. Тут-то и сообразила, что она слишком объемная и скользкая. В трофейной куртке из клиники! – Куда-то собралась?

– Убедилась, что ты в норме, – Соня привстала. – Два часа ждали, пока вернешься. У тебя энергетическое истощение нехилое после этих отдач, еле откачали. А ему хуже наверняка. Трубку не берет…

Я напрягла дар и, высмотрев в городе тусклый отпечаток условного Арсения, сообщила:

– Живой вроде.

– Хочу проверить на всякий случай, – улыбнулась она невинно. – Ключи от дома у меня есть.

– А что с Владом?

– Дрыхнет.

Надо глянуть. Надеюсь, успешно от него Хранителя отделила…

– Эй, не хмурься, наши ведь победили! – Соня боднула меня лбом в плечо и вскочила с кровати. – А эти гады продули со счетом полный ноль, ха-ха. Отдыхай! Я поехала, такси на подходе.

– Беги давай.

Я запустила в нее подушкой, она со смехом поймала. Торжественно вручив мне несостоявшийся снаряд, унеслась за дверь. В воздухе застыл, растворяясь, шлейф из нетерпения и беспокойства. Ну, ясно все… Так скажем, не очень-то мне и верилось, что он ей не нравится!

Оцепенение рассеивалось, на первый план выступали реальные ощущения. И если бы только эмоции… Голова раскалывалась, кофта противно липла к коже. Стены давили, лежать было невыносимо. Я доковыляла до ванной, ужаснулась собственной бледности в зеркале. Точно не померла? Впору усомниться. Нет, в таком виде выходить нельзя, шарахаться будут. Душ! Тугие струи, освежающая прохлада, гель с зубодробительным запахом ментола и мяты. Хочешь не хочешь, а взбодришься. Почувствовала себя человеком, а не эфемерной полудохлой сущностью. Я переоделась, более-менее причесалась и выскользнула в коридор. Шатало, пространство рябило и расплывалось. Благо, идти было до соседней двери.

Нырнув внутрь темной комнаты, я на ощупь добралась до кровати, села у изголовья. Заботливо укутанный пледом Влад источал столь знакомое тепло. Энергия рвано-мутная, сгустки разрозненные. Зато обычные и явно его, ни намека на чужое добро. Впрочем, в состоянии ли я заметить разницу? Бонусы сдала, дар того гляди попросится в отпуск. Я осторожно положила ладонь ему на лоб, наклонилась. Немного горячий…

– А поцеловать? – раздалось с придыханием. Сложила пальцы для щелчка, умирающий поспешно добавил: – У меня мама так температуру проверяла, чего сразу драться-то?…

Определенно, жив, здоров, и в своем уме! Сказала, бы что здравом, но…

– Понравилось драться, а ты думал? – Я облокотилась о спинку кровати. – Во вкус вошла.

– Эпичная битва выдалась? – заворочался он, видимо, пытаясь выпутаться из пледа. Потерпел поражение. – Я там был? Всех спас?

– О, да.

Действительно, был. В каком-то смысле.

– Так и думал! Не благодари. Жаль, не помню ни фига…

– Рассказываю. Враги пали, я стала правительницей Потока. Не знаю, правда, как надолго. Возможно, минут на пять.